‘Убайдулла аль-Ахрари (да будет свята его могила) родился в Шаше в 806 году хиджры, в месяц Рамазан. Рассказывают, что его рождению предшествовало удивительное событие. На четыре месяца отца Убайдуллы охватил сильнейший джазбат (влечение к Аллаху, притяжение к Аллаху от сильной любви к Нему), который отвлек его от всех мирских забот. Он стал меньше есть, спать и перестал общаться с людьми. Так продолжалось четыре месяца. За это время забеременела будущим шейхом его жена. После этого отец успокоился и вернулся к своему обычному состоянию.
Утверждают, что еще до рождения мальчика доброе предзнаменование получил и великий ‘ариф (познавший Аллаха), шейх Низамуддин Хамуш ас-Самарканди (да будет свята его душа). Однажды шейх Низамуддин сидел в состоянии муракаба (один из вирдов тариката, при котором мюрид должен ощущать постоянное присутствие Аллаха), и вдруг он издал сильный крик. Когда его спросили о причине крика, шейх ответил, что с Востока появится человек, которого зовут ‘Убайдуллах. Он станет одним из самых великих шейхов.
Один из родственников шейха ‘Убайдуллы аль-Ахрари (да будет свята его душа) рассказывал, что он после своего рождения не притрагивался к материнской груди до тех пор, пока у матери не закончился период послеродового очищения (нифас). С раннего возраста на его лбу явно были видны следы сознательности, счастья, способности и внимания Аллаха. Когда люди видели его красоту, они восхваляли его и делали ему ду‘а.
Сам шейх ‘Убайдулла говорил: "Я помню все речи, сказанные при мне, с тех пор, как мне исполнился год".
Он (да будет свята его душа) также сказал: "Уже в возрасте трех лет я находился в состоянии хузура, думая о Всевышнем Аллахе. Даже когда я шел в школу и читал вместе с учителем, мое сердце было связано с Всевышним Аллахом. В то время я был убежден, что все люди находятся в таком же состоянии (хузура). Однажды зимой я вышел в степь. Мои ноги, обутые в сандалии, провалились в вязкую глину. Было очень холодно. Когда вытаскивая ноги из глины, я на миг отвлекся от мыслей об Аллахе. Затем я увидел человека, который пахал в поле. Я стал упрекать свою душу и говорить ей: "Посмотри на этого пахаря, который, несмотря на свою трудную работу, не забывает Всевышнего и Великого Аллаха [и не обольщается этим миром]".
Повзрослев, ‘Убайдулла переселился из Ташкента в Самарканд, где некоторое время был сподвижником "Великого спасения" (гавс) – так называли шейха Низамуддина Хамуша. В возрасте 22 лет он отправился в Бухару. По пути туда он встретился с великим ‘арифом, шейхом Сиражуддином Паярмаси из селения Паярмас.
Шейх ‘Убайдулла аль-Ахрари рассказывал: "Когда я посетил его, он много раз обращал свой взор на меня, но мое сердце не склонилось к тому, чтобы я остался у него. Я попросил у него разрешения продолжить мое путешествие в Бухару. Я видел, как он целый день занимался изготовлением гончарных изделий, а когда наступала ночь, садился в позе "ташахуд" и, не шевельнувшись, пребывал в таком состоянии до рассвета. Он был из числа людей, сведущих во всех религиозных науках".
Затем шейх ‘Убайдулла аль-Ахрари отправился в Герат, где встретил крупнейшего ‘арифа Сайида Касима Тебризи (да будет свята его душа) – одного из сподвижников шейха Бахауддина Накшбанди. Шейх 'Убайдулла говорил: "Я был сподвижником многих суфийских шейхов, но ни у одного из них не наблюдал состояния более высокого, чем у него. Все, что я получил от других шейхов, – ничто по сравнению с тем, что я получил от него".
Шейх ‘Убайдулла аль-Ахрари встретил в Герате великого имама шейха Бахауддина Умара Хорасани (да будет свята его душа). Он рассказывал: "Из состояний (ахваль) шейхов Хорасана ни одно не поразило меня так, как духовное состояние шейха Умара и степень его духовного развития. Он целыми днями сидел, встречая посетителей, и с каждым, кто приходил к нему, он разговаривал согласно степени подготовленности посетителя, его уму и профессии. Он не отделял себя от своих братьев-суфиев, кроме как в рияда (работа над самосовершенствованием)".
Затем шейх ‘Убайдулла стал сподвижником шейха Я‘куба аль-Джархи (да будет свята его душа). Он рассказывал об этом: "Когда я услышал про Я‘куба во время моего путешествия в Бухару, я решил свернуть с дороги ради посещения его. Я прибыл в Джаганиан и задержался там, на 20 дней из-за болезни.
Как-то жители этого селения стали порицать шейха Я‘куба и злословить о нем при мне, и от их слов моя убежденность (и‘тикад) в нем ослабла. Однако я сказал себе: "Я преодолел большое расстояние, и мне не следует возвращаться, не встретившись с ним". И я отправился к нему. Придя к нему, я нашел его очень рассерженным на меня. Я понял без слов, что это было вызвано тем, что я прислушался к словам порицающих его людей, а также тем, что моим намерением было больше не посещать его.
Когда его гнев остыл, он проявил ко мне свой прежний интерес и вспомнил, как сам встретился с шейхом Бахауддином Накшбанди (да будет свята его душа), и, протянув мне свою руку, сказал: "Присягни мне!" Я отказался взять его руку, потому что заметил белое пятно на его лбу, которое со стороны выглядело как след от проказы (барас). Он понял это и сжал пальцы своей руки, а затем предстал передо мной. И я утратил свою волю. Затем он взял мою руку и сказал: "Шейх Бахауддин Накшбанди, когда давал мне тарикат, сказал: "Твоя рука – моя рука. И кто возьмется за твою руку, возьмется и за мою". Ты взял за руку шейха Бахауддина Накшбанди. Присягни, клянись и не раздумывай!" И я присягнул.
Шейх Я‘куб научил меня методу исполнения зикра-хаваджакан (Ля иляха илляллах) при помощи нафи (отрицание) и исбат (утверждение о необходимости поклонения только Всевышнему Аллаху), который еще называется "вукуф ‘адади". Он сказал мне: "Это путь, который дошел до меня от шейха Бахауддина Накшбанди. Если же ты желаешь воспитывать начинающих мюридов методом "джазба", то у тебя есть выбор".
Рассказывают, что один из сподвижников шейха Я‘куба (да будет свята его душа) сказал ему: "Ты уже сейчас научил его [т.е. шейха ‘Убайдуллу] методу исполнения зикра и предоставил ему право свободного выбора в воспитании начинающих мюридов (саликун), способом "джазба" или "зикра". Как же это так?" Шейх Я‘куб ответил: "Он совершенный человек (камиль) и ни в чем не нуждается, кроме дозволения, разрешения воспитывать других. Аллах дал ему чрезвычайно мощную силу. Кто желает прийти к шейху, тот пусть будет подобным [шейху ‘Убайдулле]. У него имеются все условия для того, чтобы быть шейхом-наставником. Светильник, фитиль и масло приготовлены. Нужна только спичка".
Шейх ‘Убайдулла (да будет свята его душа), разъясняя слова Аллаха "О вы, которые уверовали! Веруйте в Аллаха" (4:136), отмечал, что Всевышний Аллах говорит (смысл): "О вы, которые связали свои сердца с Всевышним Аллахом! Уверуйте, что эта [связь ваших сердец с Ним] не от вас, а от Него".
Всевышний Аллах в Коране говорит (смысл): "О вы, которые уверовали, бойтесь Аллаха, отдаляясь от всего запретного. Будьте вместе с праведниками" (9:19). Праведники (садикун) – люди, которые искрены в своих богослужениях. Это муршиды, которые направляют людей на путь познания Аллаха и приближения к Нему. ‘Убайдулла аль-Ахрари, разъясняя этот аят, сказал: "Всевышний повелевает нам находиться вместе с правдивыми людьми телом (физически), а это означает, что всем следует общаться и дружить с ними, чтобы наш внутренний мир озарился их нравами и качествами, которые перейдут к нам (из-за постоянной дружбы с ними)".
Аллах также повелевает находиться с праведными людьми в духовной связи (рабита), то есть совершать рабита на тех, которые достойны васита (шейхи, которые достигли определенного уровня, на которых можно совершать рабита). Дружба с ними не ограничивается только физическим общением, она должна быть постоянной (Шуайб-афанди из Багини. Хадая аз-заман фи табакати хаваджкан ан-Накшубандия. Дамаск. 1999, С.221).
О смысле выражения "Альхамдулиллях" ‘Убайдулла аль-Ахрари сказал: "У этого выражения есть начало и конец. Начало – это восхваление Аллаха (хамд) рабом за милость, которой одарил его Всевышний, ибо восхваление увеличивает милость. Конечная степень восхваления – это благодарность раба своему Господу за милость, которая стала причиной приближения к Всевышнему Аллаху, Так, например, за силу, благодаря которой человек выполняет предписания Аллаха: совершает намаз, соблюдает пост, выплачивает закат, и совершает хадж.
О хадисе, в котором говорится, что довольство – это неисчезающее сокровище, ‘Убайдуллах (да будет свята его душа) сказал: "Довольство рядом с нами заключается в следующем: человек не должен делать различие между испеченным и не испеченным хлебом, когда находит его. Он должен съесть ту малую часть хлеба, благодаря которой может шевелить руками и ногами в намазе. Он должен довольствоваться в еде и одежде самым малым". Потом этот мубарак (обладатель блага) открыл ладонь и сказал: "Когда человек голоден, ему хватает горсти риса и муки, а кто привык к этому, тот спокоен". (Шуайб-афанди из Багини. Указ. соч. С.222).
"Проявление гордости к высокомерному человеку – это милостыня". Об этом хадисе шейх сказал: "Гордость бывает двух видов – порицаемая и желательная.
Порицаемая – это проявление гордости по отношению к созданиям Всевышнего Аллаха, презрение к ним и самовозвеличение. Желательная гордость – это отсутствие интереса ко всему живому, кроме Всевышнего Аллаха, осознание того, что все кроме Аллаха ничтожно и не имеет силы и могущества. Такая гордость приведет человека к степени "фана".
Рассказывают, что один несчастный направился к халифу с клеветой на суфиев. Он сказал халифу, что эти заблудшие суфии сбивают людей с истинного пути и будет лучше, если халиф прикажет убить их. Поверив ему, халиф приказал схватить их и казнить. Когда палач вознамерился убить одного из них, к нему подошел другой и попросил убить его первым. Палач согласился, но к нему подошел третий и попросил убить его прежде, чем других. Палач удивился и спросил: "Почему вы так желаете смерти, опережая друг друга?" Они ответили: "Мы достигли той степени, где в каждом вздохе приобретаем все предыдущие совершенства. И каждый из нас дорожит жизнью своего друга, чтобы он имел возможность вздохнуть еще один раз и в этом вздохе приобрести все совершенства". Халиф, услышав эти слова, опомнился и стал, расспрашивать их. Узнав об их совершенствах, сказал: "Если они, суфии, заблудшие, то на этом свете нет праведных людей". Затем халиф извинился перед суфиями и отпустил их со всеми почестями. (Там же).
Шейх ‘Убайдулла передал, что шейх Абу Са‘ид (да будет свята его душа) говорил: "700 суфийских шейхов высказывали свое мнение о сущности суфизма (тасаввуфа), но лучшее и полное определение – следующее: "тасаввуф – это проведение времени за наиболее достойным занятием".
Со слов шейха ‘Убайдуллы известно, что шейх Низамудин (да будут святы их души) сказал: "Шейху-наставнику следует надевать красивую, прекрасную одежду и появляться перед учениками-мюридами опрятным, с достоинством и величием, чтобы не выглядеть убогим в их глазах и чтобы не ослабла его рабита, потому что у начинающего мюрида (салика) нет иного средства достижения желанной цели, кроме связи с ним. Поэтому Пророк Мухаммад (мир ему и благословение) требовал расчесывать бороду".
‘Убайдулла был великим ‘арифом и знатоком тариката. Он говорил: "Один из авторитетных суфийских шейхов сказал, что один час после молитвы (послеполуденной молитвы) – лучшее время суток. Поэтому в течение этого часа следует заняться самым лучшим деянием".
Суфии говорят, что лучшее деяние – это мухасиба, когда раб Аллаха анализирует все свои поступки. И если он обнаружит в них ослушание и неподчинение Аллаху, то пусть попросит прощения у Него и раскается. А если он в своих поступках обнаружит послушание, то пусть поблагодарит Всевышнего Аллаха. Суфии также утверждают, что лучшее дело для мюрида – находиться в состоянии рабита, потому что благодаря благодати (баракат) приближенности к своему шейху мюрид отрекается от всего кроме Аллаха, привязывается к Нему и выходит из состояния погруженности в мирское".
Великий шейх учил: "Кто желает приобщиться к знаниям этой группы людей (суфиев), тому следует явиться к ним как бедняк, лишенный всего, и внутренне и внешне, а не как богатый, дабы не лишиться их (шейхов) благодати".
"Итог этого высокого пути – тариката – постоянное приближение к Всемогущему Аллаху без надменности", – сказал великий ‘Убайдулла.
‘Убайдулла аль-Ахрари рассказывал: "Однажды в детстве я увидел во сне пророка ‘Ису (мир ему), и я упал ему в ноги. Он поднял мою голову и промолвил: "Не огорчайся! Я хочу тебя воспитать". Я захотел узнать толкование этого сна и рассказал о нем одному из своих друзей. Друг сказал, что я стану исцелять людей подобно ‘Исе, т.е. стану врачом. Но я не согласился с ним и сказал: "Твое толкование сна не удовлетворяет меня. Я считаю, что у него следующий смысл. ‘Иса с помощью Аллаха мог оживлять мертвых, а я буду оживлять мертвые сердца".
Он также рассказывал: "Я увидел во сне Пророка (мир ему и благословение), стоящего под высокой горой, и с ним находилась большая группа сподвижников и других людей. Он подозвал меня к себе и сказал: "Подними меня и взойди на гору". Я усадил его на шею и поднялся с ним на вершину горы. Он похвалил меня и сказал: "Я знал, что у тебя есть достаточно сил для выполнения этого наказа, и ты это показал. Однако я хотел, чтобы об этом знали и другие люди".
Перед смертью шейх приболел. Умер он во время ночной молитвы (салят-уль-‘иша’) в субботу, в конце месяца раби‘-уль-авваль 895 года по хиджре в селении Каман Каран.
Шейх Мухаммад Яхья (да будет свята его душа), потомок шейха ‘Убайдуллы, огромное количество его сподвижников вспоминали, что во время последнего выдоха шейха ‘Убайдуллы из-под его бровей засиял яркий свет, который затмил свет солнца. Самарканд содрогнулся от землетрясения во время пятничного намаза (салят-джум‘а), когда его болезнь обострилась. Люди поняли, что пришел смертный час шейха. Землетрясение повторилось во время ночного намаза (салят-уль-‘иша’), когда он покинул этот мир.
Достопочтимый шейх Саид-афанди (да будет свята его душа) рассказал на зиярате: "Говорят, ‘Убайдуллаха хотели переименовать ‘Абдаллахом, что означает "раб Аллаха", но он отказался (‘Убайдуллах – маленький раб Аллаха), мотивируя это тем, что не достоин называться рабом Аллаха, ибо не в состоянии нести такую большую ношу".
Также Саид-афанди (да будет свята его душа) отметил, что Коран, собранный во времена сподвижника ‘Усмана, находился под покровительством ‘Убайдуллы.
Из книги "Святыни Узбекистана"
