Воистину, угодники Аллаха не познают страха и не будут опечалены. Коран (10:62).
Ташав-хаджи - личность во многом ещё не изученная. "Именем Ташава-хаджи пестрели донесения Кавказского командования с левого фланга Кавказской линии 1830-х годов", - пишет известная исследовательница А. Закс. Личные его качества по-разному оценивались современниками — историками войны. В источниках он называется как «Ташав прямоидущий». Здесь, вероятно, имелась в виду его абсолютная бескомпромиссность в делах, касающихся распространения Шариата.
О раннем периоде жизни Ташава мы знаем не слишком много. Не известно достоверно, когда он родился, из какой семьи, как звали его отца. Хотя в литературе встречается информация о том, что он был сыном местного бия (князя). Известно, что он родился в Эндирее (ныне Хасавюртовский район РД). Вероятно, здесь он и получил начальное образование.
По сведениям известного путешественника Эвлия Челеби, ещё в XVII веке Эндирей имел «двадцать семь мечетей. Из них семь - соборные ... все мечети находятся в хорошем состоянии... В этом городе имеются... семь начальных школ, три медресе...». Медресе в Эндирее имели глубокие культурные традиции. В то время Эндирей пользовался большой известностью и популярностью в регионе и считался крупным религиозным и научным центром, где обучались студенты не только из Дагестана, но и со всего Северного Кавказа.
В этом оживлённом центре Кумыкии, полном преданий о былой славе, прошли детство и юность Ташава-хаджи. Вероятно, он был сверстником Шамиля, который родился в 1798 г. или немного старше него. Будь он моложе, то маловероятно, чтобы он мог в первой половине 1830-х годов рассчитывать на большой авторитет. Можно предполагать, что он родился между 1794 - 1798 гг. Российские источники немногословны о раннем периоде деятельности Ташава, называя его лишь «беглецом Андреевской деревни».
Во времена Ташава образованные люди встречались довольно часто, и родной его город не составлял в этом смысле исключения. Источники содержат довольно большой перечень имён богословов и учёных жителей Эндирея, таких как Осман Эндирейский, Акай сын Боята, Арсланали сын Хаджи Борагана, оставивших сочинения по мусульманскому праву, арабскому языку, грамматике и истории, знатоков Корана и мусульманских преданий, Исмаил сын Хаджи Али, Идрис-афанди сын Моллы Мустафы, Салих-афанди сын Моллы Мустафы, Атай-афанди сын Алберди, Абдурахман сын Хаджи Али, Алхамат сын Ханава, Забит сын Алхамата и многие другие.
Мы почти ничего не знаем о детстве Ташава, о годах его учения, учителях, о книгах, которые он читал в молодые годы. Поэтому трудно судить об источниках, из которых он почерпнул свои богатые и разнообразные знания в науках, и под влиянием которых формировалось его мировоззрение. А между тем его поэзия и проза изобилуют цитатами из множества сочинений и свидетельствуют о его широкой эрудиции в самых различных областях богословия, суфизма, истории литературы и мусульманских преданий, которую без систематического чтения и опытных учителей приобрести было бы невозможно. В то время образование и получе¬ние различных знаний часто было связано с путешествиями. Жажда знаний побудила и Ташава предпринять путешествия по различным аулам Дагестана с целью углубления знаний.
Мансур Гайдарбеков указывает, что Ташав-хаджи обучался у Саида Араканского.
Получив достаточно приличное образование, он не был им доволен.
Надо полагать, думы о судьбах родного края не оставляли его в покое. Имперская политика «белого» царя постепенно, но верно приближавшегося к границам мусульманского мира, вызывала у него переживания и обеспокоенность. В нём, воспитанном на рассказах о его славном предшественнике Солтанмуте Эндирейском и его освободительной борьбе, политика нынешних правителей, пребывавших в бесконечных распрях и междоусобицах и неспособность объединиться на борьбу с общим противником, вызывали гнев и отчаяние.
Разочарованный, он приходит к мысли о необходимости обратиться к наставнику. Это событие коренным образом изменило жизнь Ташава, да и всех, кто был с ним тем или иным образом связан.
Аскетическая жизнь муршида Мухаммада ал-Яраги, глубокое знание Корана и пламенное красноречие привлекали к нему толпы учеников. Молва о его благочестии быстро распространялась среди дагестанцев, а вместе с этим росло и крепло проповедуемое им учение. Круг его последователей постепенно, но верно расширялся. В этот период, вероятно, в числе многочисленных посетителей прибыл к нему и Ташав.
Мухаммад ал-Яраги в проповедях соединил призывы к газавату (священной войне против неверных) и к религиозному очищению.
Пока не представляется возможным установить время, когда Ташав-хаджи вступил на путь тариката. Было ли это в период учёбы или позднее? Не исключён, однако и тот факт, что премудрости тариката он постигал в одно время с Газимухаммадом.
В процессе обучения у своего наставника Ташав достиг значительных успехов в прохождении пути-тарика. По велению Мухаммада ал-Яраги Ташав сделал многое для разъяснения сути тариката среди народов живших на этих территориях вплоть до крепости Анапа.
Этим временем датируется появление на территории Кумыкии проповедников суфизма накшбандийско-халидийского толка. Первоначально российское командование не придало этому факту значения. Было много донесений о деятельности в Эндирее и Засулакской Кумыкии представителей накшбандийско-халидийского тариката. В основном, надо полагать, это касалось деятельности Ташава-хаджи и Умалат-шайха Костекского, а также Гасан-Гусейна, близкого друга Мухаммада ал-Яраги и имама Гази-мухаммада.
Завершив образование, он возвращается в Эндирей. Мы полагаем, это было ближе к середине 20-х годов XIX в. Известно, что он некоторое время исполнял обязанности сельского муллы, занимаясь одновременно распространением идей учения накшбандийя. Очевидно, с самого начала своих усилий по распространению этого учения он испытывал сильное противодействие со стороны пророссийски настроенной феодальной верхушки и части духовенства в лице кадия Эндирея Мама Гиши.
Время было тревожное. Россия активизировала действия на Кавказе. В 1819 г. была заложена крепость Внезапная вблизи Эндирея. Вполне естественно, что первая четверть XIX века отмечена целым рядом выступлений жителей Эндирея, возмущённых строительством крепости. Не оставили эндиреевцев равнодушными и события 1825 года, в связи с кровавыми событиями в Герзель-ауле и Яхсае (Аксае), усмотревшими в этих событиях своё недалёкое будущее, обстановка в селе опять накалилась до предела. В нападении на крепость наряду с аксаевцами приняла участие большая часть жителей Эндирея.
Эндиреевцы принимали участие и в освободительном движении под руководством известного абрека Бейбулата Таймиева в 1818-1826 гг. Надо полагать, Ташав принял самое деятельное участие в ней.
Учение Накшбандийя довольно быстро распространялось. Уже в марте 1830 года генерал-фельдмаршал Паскевич сообщает, что в Эндирее «замечаются многие приверженцы к принятию шариата под его (имама Газимухаммада) начальством». Это донесение даёт, хотя и косвенную, но вполне достоверную информацию о результатах деятельности Ташава.
Пропаганда нового учения приносила плоды, и командующий войсками на Кавказской линии генерал Эмануэль в середине лета 1831 года сообщает в рапорте: «Все кумыки, исключая одной деревни Аксаевской, уже передались ему; жители дер. Кази-юрт переселены все Кази-Муллою к Костекам».
Он, судя по всему, принял самое деятельное участие в осаде имамом Газимухаммадом крепости Внезапной в июне 1831 года. В числе осаждавших крепость Внезапную было большое количество жителей Эндирея и других окрестных сёл. Осада эта, впрочем, не увенчалась успехом, и многим жителям Эндирея пришлось покинуть свои дома, опасаясь возмездия со стороны командования и переехать в горы.
Сражавшиеся на стороне Газимухаммада жители Эндирея были переселены на новое место. Для них был специально куплена земля для поселения. Часть была переселена в соседние Салатавию и Аух. С целью заставить колеблющуюся часть эндиреевцев уйти в горы, 24 июля 1831 года Газимухаммад сжигает большую часть Эндирея. В это время, очевидно, Ташав тоже покидает Эндирей.
Первоначально он поселяется в Салатавии в селении Алмак. В Алмаке Ташаву удалось собрать группу последователей, неоднократно проявившую себя на дальнейших этапах Кавказской войны.
Этим же 1831 годом датировано одно из первых упоминаний о деятельности Ташава-хаджи в числе мюридов в переписке Розена с Чернышевым: «Беглец Андреевской деревни Ташев Хаджи, способствовавший с прошлого 1831 года Кази мулле и Гамзат беку к возмущению против нас, чеченцев». Исходя из того, что в документах датированных 1831 годом он уже упоминается, как хаджи, можно сделать вывод, что Ташав не позднее указанной даты совершил паломничество в Мекку.
Осенью 1832 г. в Гимрах в неравной борьбе, окружённый со всех сторон неприятелем, погибает имам Газимухаммад. Уважая его память, Ташав-хаджи хранил его боевое знамя, которое брал с собой в дальнейших походах. "Он явился продолжателем дела Газимухаммада и всю жизнь безоговорочно стоял на позициях газавата".
Вскоре после смерти Газимухаммада имамом был избран Гамзатбек. Его избрание состоялось по инициативе Мухаммада ал-Яраги.
Не известно, как на первых порах складывались отношения между ним и Ташавом. Его деятельность в этот период не вызывало поводов для особой озабоченности кавказского командования. Ситуация, однако, изменилась после того как в середине 1834 г. Ташав «явно принял сторону Гамзатбека и приглашает чеченцев к общему против нас восстанию». "Русские отнеслись к имаму как к возрастающей угрозе, - отмечает Моше Гаммер, - особенно после того, как к нему примкнул и признал верховенство имама индирийский кумык Хаджи-Ташо, видный военачальник у чеченцев". Начало деятельности Ташава-хаджи в Чечне было успешным: «Хотя чеченцы и не пристали к возмутителю, но беспокойство между ними усиливается».
Вскоре, 7 сентября (19 сентября) в результате заговора погибает Гамзатбек. В связи с этим Ташав пишет воззвание всем мусульманам. В его послании звучит угроза тем, кто не принимает Шариат и причастен к убийству имама. Тех, которые подумали, что со смертью имама умер и Шариат, он увещевает «Поручите [все] ваши дела без исключения Шариату Мухаммада, включая тяжбы по поводу убийства, ранения и [всех] других правовых вопросов». «Соблюдайте превосходный шариат Мухаммада, - призывает он, - оберегайте его от мерзостных языческих обычаев». В противном случае он угрожает: «мы прибудем... с вооружёнными войсками и сильными подкреплениями, против которых нет силы [устоять]».
В том же 1834 году на всеобщем съезде чеченского народа в селении Майртуп Ташав-хаджи, избирается лидером Чечни.
20 сентября (2 октября) на горе Арак-меэр, неподалёку от селения Ашильта был созван совет, состоящий из самых почтенных лиц и учёных для избрания нового имама Дагестана. Здесь собрался весь цвет мюридов: Абдулла Ашильтинский, Абдурахман Карахский, Шамиль, Газияв Андийский, Галбацдибир Каратинский, Кура Мухаммад Чиркеевский, Кебед Мухаммад Телетлинский и другие.
В итоге проведённых выборов имамом Дагестана был избран Шамиль.
Чечня и Дагестан, по большому счёту, всё ещё были двумя самостоятельными театрами боевых действий. Такое положение вещей не могло долго продолжаться. И их возможное объединение вызывало большую озабоченность и тревогу царского командования. Необходимость объединения усилий стала очевидной для обеих сторон, оба лидера чётко осознавали бесперспективность сепаратных действий. Они отдавали себе отчёт в том, что перед лицом наступления царской армии необходимо объединиться. По этой причине они вступили в переговоры, которые после нескольких безуспешных встреч завершились встречей в Чирката в феврале 1836 г., на которой Шамиль, Ташав-хаджи и Кебед Мухаммад приняли решение об объединении усилий.
К числу их совместных кампаний, после объединения относится известное Телетлинское сражение.
В 1839 г. состоялась кровопролитная битва царских войск с воинами Шамиля у укреплённого дагестанского селения Ахульго. Укрепление Ахульго после долгой осады пало, но самому Шамилю удалось уйти из кольца окружения. Шамиль попытался поднять Тиндал и Багулал. Однако они не пошли за ним. Теперь у Шамиля оставался только один выход - отправиться в Чечню, к Ташаву-хаджи, в которой у последнего были крепкие позиции. Шамиль с небольшим отрядом отправился в Беной. С прибытием Шамиля в Чечню связан новый подъём освободительного движения. Совместно с Ташавом ими были проведены ряд удачных операций. На это время приходится период расцвета имамата.
Ташав был предводителем боевого отряда и вёл войну с «неверными». По примеру некоторых ранних суфиев - Ибрахима ибн Адхама, ибн ал-Мубарака, Шакика ал-Балхи Ташав представлял собой образ суфия-воителя, борца за истинную веру, это особый тип людей, которые сочетали ведение боевых действий с актами «сурового богопоклонения». Он был представителем, как удачно выразился А.Д. Кныш, «активного, посюстороннего аскетизма», который выражался, прежде всего, в активном участии в джихаде. Лейтмотивом его действий был страх перед Богом и в соответствии с его убеждениями активная и бескомпромиссная борьба за возвышение слова Аллаха.
Ташав обладал крайне неприятной для противника способностью — быть вездесущим. Прекрасно зная местность, он своими молниеносными передвижениями сбивал с толку самых опытных царских генералов. Русским было чрезвычайно трудно предвидеть его действия и эффективно отвечать на них. Ташав известен не только как способный военачальник, но и как автор прозаических и поэтических произведений. На сегодня известно более десятка произведений разного, объема и жанра. Практически все произведения Ташава религиозного характера. В большинстве своём они написаны на арабском языке, а некоторые - на кумыкском языке.
Работы Ташава-хаджи и комментарии к ним указывают на обширные познания автора в языке и грамматике, литературе адаба и стихосложении, истории, исламских преданиях и фикхе, и т. д.
Он написал книгу «Тифл ал-маан», а также комментарий к ней, названный «Умм ал-хасан», который он не успел закончить.
Произведение Ташава «Мифтаху ал-асрар» представляет собой трактат по суфийской космогонии. Сохранилось также несколько его молитв и стихотворений. Известны также две его касыды, условно названные нами "Таиййа", и "Мимиййа". Его перу принадлежит стихотворение-назму, условно названное нами «Молитва», в котором он пишет о тонкостях совершения молитвы, а также назму, которое он читал, салаваты, мунаджжаты. Особенно хочется отметить сочинение-послание, написанное в жанре тарасул "Письма из отдаленных мест", направленное Ташавом Джамалуддину Казикумухскому.
Его перу принадлежит также комментарий к суре «Открывающая». Небольшое произведение о пяти вещах, которые приносят счастье. Произведение, в котором говорится о том, что наступят времена, когда учёные не будут приносить пользу. Сами будут совершать поступки, противоречащие их знаниям. Кроме произведений на арабском языке, имеется ряд его произведений и на кумыкском языке - "Валиюллагь Гьажи хариб болгъанда...", "Мюрютюм мени, экибиз де бир ёлда болайыкъ...", "Насиплилер даат къылагъан гечедир..." и др. Из них наибольший интерес представляет первое, в котором он изложил причины, побудившие его покинуть Эндирей.
Произведения Ташава раскинуты по различным сборникам и коллекциям, поэтому приходится собирать его работы буквально по крупицам.
В исторической литературе Ташав изображается исключительно как воин, который не имел образования, в то время как вышеупомянутое опровергает это утверждение.
Обстоятельства последнего периода жизни Ташава противоречивы. Годом смерти его в некоторых источниках называется 1841. Согласно одному из преданий, в 1841 году Ташав-хаджи был послан Шамилем подавить восстание одного из чеченских обществ, но был убит. Однако этому противоречит сведение о Ташаве, датируемое 6 мая 1843 года, в котором упоминается о нахождении его со своими мюридами вблизи аула Кудали.
Ташав похоронен в селении Саясан (ныне Ножаюртовского района ЧР). Его усыпальница является местом паломничества не только местных жителей, но и соседних республик Северного Кавказа.
Ташав-хаджи и сегодня является весьма популярной личностью не только в Чечне, но и в родном Дагестане.
Ханмурзаев И.И.,мл. научный сотрудник центра востоковедения ИИАЭ ДНИ, РАН, Махачкала
