Новое направление в российском Исламе.
За последние годы газеты пестрели материалами о пропавших в Дагестане людях, о митингах в поддержку исчезнувших без вести, а найденные (оставшиеся в живых) периодически описывали то, как с ними обошлись похитители. Всё это страшно и унизительно, но мы старались не комментировать подобные события, так как во всём, что происходит за эти годы на территории России и, особенно на Кавказе - немало удивительного, много фантасмагории, а у обывателя может сложиться чувство, что он присутствует на съёмках американского блокбастера.
Робкие голоса пытались периодически направлять правоохранительные органы по разумному пути: мол, зачем вызывать танки, когда можно просто скрутить у подъезда? И судить по закону. То ли голоса были слишком тихие, то ли чужие советы - как телеге пятое колесо… Но мили-поли-цейские отряды продолжали с шумом штурмовать мирно-лесно жителей, сжигая подъезды и нагоняя ужас на близлежащие дома. При всём этом, правозащитники и журналисты не забывали писать, что «во всём, конечно же, виноват закон о ваххабизме», принятый под «давлением» ДУМД в декабре 1999 года. Да, если бы не этот закон - «не за что» было бы сажать и стрелять «лесных», которые, в свою очередь, стреляют без разбору всех, кто нацепил погоны на синюю форму. А сам закон, видимо, настолько древний, что многие успели запомнить только то, что он принят…А почему принят и кем принят - никто, по слабости ума и памяти, не вспоминает. А кто не помнит, может спросить у Магомедали Магомедовича: он расскажет, как долго этот закон мусолился по кабинетам правительства и что принять его решили только после того, как летом 1999-го на Дагестан напали враги, и дагестанцы от мала до велика стали вооружаться, чтобы защитить собственную землю от оборотней в лице дагестанско-чеченских ваххабитов. Да, приняли… только после этого вторжения, ибо даже степашинские симпатичные парни из Карамахов, когда затеяли «игру» в войну, не смогли вдохновить на подпись наших аксакалов со значками депутатов на груди.
Откуда дровишки?— Из лесу, вестимо…
Но в Дагестане даже детям понятно, что дрова не всегда должны быть из лесу, а понятие «лесные» - образ, в который играют разные категории общества: это могут быть бандиты, скрывающиеся от закона, могут быть также входящие по штату в РЭП (рэкетирско-экстремальные подразделения, вымогающие деньги у тех, кто недодал налоги государству и спит спокойно), ну и, наверное, несколько радикально настроенная молодёжь. Как бы то ни было, слово «лес» постепенно приобретает статус этакого бренда, и модно ныне «выводить» из лесу даже тех, кто ни разу там не был. Если прислушаться к сегодняшней прессе, «лесные» не очень – то стремятся покидать «обжитые землянки» и все диалоги, которые ведёт с ними правительство, похожи на некрасовские: «— Здорово, парнище!— «Ступай себе мимо!» — Уж больно ты грозен, как я погляжу…» У Некрасова выражения более мягкие, в прессе пишут, что с «лесными» диалог даётся ещё труднее.
Ваххабизм – политический протест.
Ваххабизм исторически сложен - как протест существующему властному режиму, его цель: изменить порядок в тех странах, где его прививают и насаждение собственных правил жизненного устройства. Те, кто создавали в нашей стране ваххабизм в противовес мгновенно распространяющемуся тарикату, сильно недооценивали его настоящий размах и политизированность этого течения. Отсюда и огромное количество спецопераций и реки пролитой крови. Тем не менее, по сей день хватает тех, кто подпитывает надеждой общество верующих. Они уверяют народ в том, что не весь ваххабизм такой ужасный, как его малюют и, вообще, говорят теперь разочарованные, да ну его… этот ваххабизм, его уже не отмоешь, давайте обозначим движение верующих-реформаторов салафитами. Тем более оба слова: салафиты и степашинские «симпатичные» начинаются на букву «С».
Пишут, что «многие современные салафиты выглядят очень респектабельно, носят галстуки, костюмы, являются депутатами, министрами, главами муниципалитетов, служат в правоохранительных органах и являются руководителями различного уровня во многих структурах, и не только в республиках СКФО, но и в городах, краях, областях Центральной России». Я поздравляю тех, кто боролся за это: наконец-то у государства есть, что противопоставить обычным, простым, как оказалось, немодным мусульманам. Поздравляю и с нетерпением жду результата…
15 лет назад, когда в Дагестане только-только внедрялся ваххабизм и находил поддержку среди тех же вышеописанных структур, я писала в газете Ас-салам известные слова Саади: «Змею вскормившего удел печален – он будет рано ль, поздно ли… ужален». Укусы змей бывают разными: одни парализующие, другие смертельные, для третьих достаточно ввести противоядие и действие яда проходит. А какими они окажутся на этот раз, время покажет…
Главное – Единобожие.
Для искренне уверовавшего нет ничего важнее Единобожия. Мюрид каждый день многократно повторяет слова: «Нет бога, кроме Аллаха и Мухаммад Его Пророк», но продвинутой молодёжи, по мнению некоторых «квалифицированных» экспертов, этого мало. «Золотой» молодёжи нужно стоять на митингах и скандировать с плакатами в руках, на которых написано: «Мы за Единобожие!». Только проблема в том, что Единобожие – это не партия единороссов, чтобы пиарить его на весь мир. Исповедовать Единобожие достаточно в своём сердце и повторять об этом мысленно и вслух, сидя на молитвенном коврике, приходя в мечеть и чётко подтверждать эту позицию своей жизнью. Может быть, в этом и нет драйва, релакса, новых идейных подпиток, креативных обновлений, и слава Богу, я хочу молиться так, как молились благословенные асхабы, сподвижники Пророка (салляллаху аляйхи васаллям), хочу также восхвалять Аллаха, как восхваляли они, относиться с уважением к Пророку (салляллаху аляйхи васаллям) также, как относились они. И мне абсолютно безразлично, что есть кто-то, кто хочет сегодня от намаза испытывать… драйв, который вчера испытывал от кальяна с особой начинкой. Мне также глубоко неприятны те, кто брезгливо относятся к собственным родителям, к родителям своих родителей, тем более - только потому, что те не так креативно верили, как сегодня желают их модные потомки…
Модные потомки.
Ещё в мои студенческие годы Фазу Алиева рассказывала о том, что приехавшие в Дагестан делегаты из Франции выразили удивление тем, что здесь столько женщин лёгкого поведения. На вопрос - с чего вы это взяли? - они ответили, что ажурные колготки, особенно с блёском, являются у них признаком таких женщин. А у нас их носили повально все: и молодые, и старые. С тех пор мало, что изменилось, разве только пол сильно поменялся у модных дагестанских тенденций. Кругом на молодых ребятах - ремни, прозрачные футболки, обтягивающие брюки с фирменным знаком D&G Dolce & Gabbana и подобных этой чете нетрадиционалов из сферы современных брендов. Понятно, что такую молодёжь вряд ли устроит традиционный намаз в Исламе, на традиционном молитвенном коврике и к тому же с чётками в кармане.
Амир в лесу с автоматом наперевес - для молодёжи это круто, это страшно, это такой понятный и близкий сердцу боевик. А вот пожилой учёный в Чиркее или Буйнакске – это скучно, в этом нет драйва. И потом… это обязывает совсем к другому джихаду.
Другой джихад.
Настоящий джихад – дело очень сложное. Это армия из сотен иблисов, страстей, прихотей, капризов и желаний, которую надо победить. Настоящий джихад - это не курок, нажать на который может ребёнок. Умереть даже во имя ложной идеи - в тысячу раз проще, чем жить и бороться со своим Эго! Мне искренне жаль тех, кто обманывает себя и вводит в заблуждение других призывами отступить от такой борьбы. Взорвать пивную будку всегда проще, чем убедить всех в округе не пить пиво…
Что ответил иблис на предложение поклониться могиле пророка Адама?
Существует предание о том, что к одному из крупных учёных Ислама в прежние времена пришёл иблис и стал жаловаться: «Столько лет я вынужден скитаться, будучи изгнанным от милости Аллаха, неужели хотя бы сейчас меня нельзя простить?» Алим ответил ему: «В Индии есть могила пророка Адама, пойди и поклонись ей». Иблис возмутился: «Я не стал кланяться Адаму, хотя Аллах велел мне это сделать ещё в то время, когда он был живой, а ты предлагаешь мне пойти и поклониться его могиле? Никогда!»
