Религиозно-политическое значение Дагестана в условиях роста радикализма и экстремизма, а также роль суфизма в стабилизации общественно-политической жизни Северного Кавказа.
После распада СССР Дагестан стал южным форпостом и пограничным регионом России. В новых условиях Дагестан приобрёл другое измерение, особенно с точки зрения стратегии безопасности России на её южных рубежах. Он занимает выгодное геостратегическое положение и, как известно, имеет прямой выход к международным морским путям.
Республика граничит с пятью государствами: по суше – с Грузией и Азербайджаном; по акватории Каспийского моря соприкасается с несколькими государствами: Казахстаном, Туркменистаном, Азербайджаном и Ираном. Внутри Российской Федерации Республика граничит с Чечнёй, Ставропольским краем и Калмыкией.
То, что Дагестан всегда играл ключевую роль на Кавказе, является немаловажным историческим фактом. На юго-западе он граничит с Грузией с её антироссийской политической ориентацией, и в любое время, при определённых условиях, Грузия способна предпринять непредсказуемые шаги и действия. Уже сейчас, по многим данным, на границах Грузии и Дагестана накопились сотни боевиков, воевавших в Сирии в группировке ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация), и это притом, что в самой Грузии находится минимум около двух тысяч человек радикальной направленности, принявших мусульманство. Почти аналогичная ситуация и в Азербайджане, где достаточное количество шиитов сменили вероубеждение на агрессивный ваххосалафизм.
Тем не менее, что касается Дагестана, то стабильные политические отношения и международные экономические связи с соседними государствами пока остаются в силе.
Небезызвестно также то, что исключительную роль Дагестан может сыграть и в решении проблем России по использованию природных ресурсов Каспийского моря. (Дагестан имеет более 400 километров прибрежной зоны). Каспийское море может давать до 90% черной икры на мировой рынок. В акватории Каспийского бассейна расположены огромные запасы нефти и газа, по некоторым оценкам, со временем они могут стать главными в мире.
Именно по этим причинам за влияние в регионе уже не первый год ведётся борьба между транснациональными монополистическими компаниями. Исходя из имеющихся природных ресурсов (море, горы, целебные источники и др.), Дагестан мог бы стать решающим фактором в туристическом бизнесе нашей страны. Это немаловажно, исходя из сложившихся на сегодня международных отношений России.
Но при всём этом необходимо учитывать, что одной из наиболее важных глобальных тенденций общественного развития мусульманских регионов в конце XX – начале XXI в. является процесс религиозного возрождения, который, к сожалению, был использован для дестабилизации обстановки в регионе. За время религиозного возрождения убито более 60 проповедников традиционного Ислама, в том числе выдающиеся богословы, журналисты и просветители. Не секрет, что в некоторых СМИ открыто публиковались материалы, призывающие к такому кровопролитию. Например, в материале так называемой Хавы Бештоевой «Исламская церковь и жречество» она подводит читателя к мысли о том, что работники Муфтията — это отступники от веры, так как они поддерживают государственный строй России (или, как ваххабиты его называют – «тагут»), а также проповедуют подобное «неверие», и поэтому (цитирую) «его (работника Муфтията – прим. ред.) кровь больше не является запретной…» То есть Муфтият, по мнению ваххабитов, входит в кяфирскую группу, (что) «делает жизнь и имущество его работников ДОЗВОЛЕННЫМИ для них».
Все эти заявления и совершённые убийства преследуют только одну цель – создание в Дагестане военной ситуации аналогичной той, что была в Чечне и сложилась в Сирии. К сожалению, в этой ситуации, как и в любой другой, рассчитывать просто на сознательность толпы не приходится. Муфтият Дагестана и его просветительская группа провела среди населения Республики, а также за её пределами колоссальную работу в течение этих лет.
В 2006 году, совершая паломничество в Мекку, мы услышали там прелюбопытную мысль: «Здесь все наши (то есть студенты-россияне) говорят, что местные сетуют на то, что через простых людей распространить ваххабизм в России не удалось, так что «будем завоевывать Россию через интеллигенцию»». Мысль казалась абсурдной. Но, вернувшись в Дагестан, я постепенно стала находить в прессе новых авторов, вернее, авторов старых, но пишущих материалы с абсолютно нового ракурса: вчерашние проповедники ваххабизма, друзья убитых боевиков стали теперь рассуждать о политике в государстве, среди мусульман России и т.д., причём на официальных госсайтах.
Вся агитация ваххабитов при поддержке некоторых неразумных журналистов была направлена на то, чтобы народ самостоятельно просвещался, читая Порохову, Крачковского и других подобных переводчиков Корана и следовал собственным умозаключениям, сделанным после прочтения этих книг. Этого категорически нельзя делать. К примеру, в одном из переводов есть утверждение о том, что «надо их четвертовать…» Кого? Зачем? Когда мы обратились с этими вопросами к нашим богословам, они показали нам толкования (тафсиры), согласно которым этот аят был ниспослан о тех, кто распространяет одурманивающие вещества среди малолетних детей. То есть поймали в первый раз – отрубили руку, поймали во второй раз – отрубили вторую руку и т.д. Ваххабиты же читают такие переводы и применяют относительно чего им вздумается.
Некоторые эксперты часто ссылаются на уход молодежи в радикальные течения из-за социальной необеспеченности. На самом деле всё не совсем так: ваххабитами становятся люди с сильно развитым чувством самолюбия, потому что прочтение одной книжки с переводами аятов Корана даёт такому человеку возможность самоутвердиться, выделиться среди окружающих людей.
А что дает суфизм? Совершенно противоположное. Основа суфизма, наоборот, состоит из укрощения своего «Я». Тарикат – это дословно «путь», духовный путь учителя и ученика. За более чем двести лет, прошедшие после присоединения Дагестана к России, ни разу суфии Дагестана и их учителя не призывали к отделению от российского государства. Наоборот, не раз радикалы через прессу упрекали местных суфиев в том, что «это государство в 37-м году убило вашего суфийского шейха Хасана-Афанди, который не поддержал бунт против России в 20-х годах прошлого столетия, и то же самое будет с вами и сейчас». Хотя, на самом деле, аналогию проводить абсолютно неуместно, потому что в 37-м от репрессий пострадали не только мусульмане, но и верующие всех конфессий той страны, в которой они жили.
Тем более удивительно, что, начиная с 90-х годов в Дагестане в развитии радикального ваххабизма, в противовес стремительно распространяющемуся суфизму, участвовали и участвуют и республиканские СМИ, и представители республиканской власти. В доверительной беседе некоторые из них объясняли нам это необходимостью создания сдерживающего фактора для суфиев, которых становится всё больше и больше в Дагестане. «А вдруг вы восстанете против власти? Ваххабизм будет играть тогда роль сдерживающего фактора», – говорили они нам в 90-е. Но уже в 2000-х вся эта ситуация открыла свое истинное лицо, когда многие власть предержащие господа оказались замешаны в устрашении местного населения, вымогательстве денег у бизнесменов, а также в межклановом устрашении друг друга – когда один клан поддерживает определённую лесную банду против другого клана, у которого также есть свой голос в другой банде лесных. Весь этот криминал периодически окрашивался кровью наших богословов, которые постоянно призывали местное население к миру и терпению; им это нужно было для того, чтобы придать религиозную окраску криминально-ваххабитскому процессу в регионе, который также активно поддерживался извне.
Современный религиозно-политический экстремизм характеризуется активным использованием суицидального экстремизма, терроризма, преимущественным нападением на символическую цель и стремлением к массовости невинных жертв, и он всегда являлся активным средством борьбы различных политических факторов за власть и влияние.
Не скажу, что это было просто, тем не менее, суфии в Дагестане все эти двадцать пять лет удерживали Республику от братоубийственной войны, и особенно было сложно каждый раз, когда приносились в жертву наши духовные лидеры, к которым народ Дагестана относился с большим почтением и трепетом; а неподалёку нагло злорадствовали пособники убийц.
Но всё это время мы отчетливо понимали, что религиозно-политический экстремизм является серьезным механизмом давления на общество и государство для достижения противоправных политических, религиозных и иных интересов; а также имеет повышенный уровень опасности вследствие возросшей возможности религиозно-политических экстремистов использовать достижения глобализации и техногенной цивилизации.
Мощный̆ политический потенциал религиозно-политического экстремизма практикует миссионерский экспансионизм, приобретающий всё более агрессивный характер. Размах этого процесса и вовлечённость в него различных государств и народов делают современный религиозно-политический экстремизм влиятельным субъектом не только региональной, но и мировой политики. Экстремисты прикрываются самыми разными лозунгами – и исламскими, и неисламскими, и вообще не имеющими отношения к вере. И этот фактор является весьма сложным, дестабилизирующим ситуацию в нашей стране. Мы обязаны его учитывать и принимать все меры для того, чтобы его нейтрализовать.
Наиважнейшей совместной задачей сегодня является бережное отношение к духовным ценностям и традициям народов нашей многонациональной страны.
В современных условиях требуется комплексный подход к осуществлению противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму, который включал бы в себя меры регулирующего, запретительного и профилактического характера. И наиболее эффективными в этой области мерами являются совершенствование правовой базы, укрепление и совершенствование деятельности специальных служб, усиление борьбы с финансированием религиозно-политического экстремизма и терроризма.
Очень важно привлечь к этой работе педагогические коллективы высших учебных заведений. Не секрет, что немало молодёжи ушло воевать на стороне ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация) именно со студенческих скамей. При этом не должно остаться незамеченным, что в такой специфический и напряженный регион, как Дагестан, периодически наведываются группы «просветителей», которые готовят студентов к тому, что патриотизм – это есть не очень хорошо, что религиозное общество не должно быть привязано к определённой местности и называть вообще какое-то место на земле своей Родиной. Нельзя сбрасывать со счетов такой важный момент, как то, что вчерашние «партизаны» из лесисто-гористой местности перебрались в города, привлекли в свои сети молодёжь без криминального прошлого, в том числе учащихся школ и вузов, аспирантов и даже молодых учёных, создали эффективно действующую своеобразную «городскую герилью».
Таким образом, тенденция растекания терроризма в регионе, которая ранее прогнозировалась лишь отдельными экспертами, стала реальностью.
Может быть, сам по себе фактор радикального ваххабизма не может подорвать устойчивость нынешнего политического режима в регионе. Однако в случае критического обострения или наложения друг на друга социальных, экономических и этнополитических противоречий этот фактор может сыграть роль той самой капли, которая переполнит чашу нынешней весьма хрупкой стабильности.
И так как для нас это достаточно важный момент – отношение к нам со стороны государственных значимых для страны структур – ещё раз подчеркну, что традиционные мусульмане Дагестана никогда не нуждались и не нуждаются в таком омерзительном и, как сегодня уже понятно всем, угрожающем человечеству так называемом сдерживающем факторе, как ваххабизм. Кто такие ваххабиты, наглядно показала группировка ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация) и её действия на территории Ирака и Сирии. Уже сегодня те взрывы и теракты, которые происходят на территории Республики Дагестан, объявляются совершёнными подгруппами ИГИЛа (запрещенная в РФ террористическая организация). Думаю, это достаточно опасный сигнал для всей страны, подталкивающий к серьёзным раздумьям и действиям.
И накануне моего любимого праздника Дня Победы (с войны вернулись живыми отец моей матери и отец моего мужа) хотелось бы кратко напомнить вам приятные для дагестанцев моменты из истории:
«Дагестан был одним из регионов, направлявших на фронт и в тыл максимальные объёмы разнообразной продукции. О подлинных планах агрессоров относительно коренного населения Дагестана и Кавказа в целом свидетельствует один из гитлеровских документов: «На Кавказе, как нигде в другом месте России, адаты и мусульманские законы шариата ещё крепко держат большую часть горского населения в повиновении… И это нам во многом облегчает задуманную акцию. Горцы по натуре очень наивны и легкомысленны. С ними работать легче, чем с другими национальностями. Нам нужно хорошо вооружить местных бандитов, передать им важные объекты до прихода германских войск, которые они и сохранят для нас...»
Тем не менее, несмотря на колоссальные усилия врага, к декабрю 1942 года опасность вторжения вермахта в Дагестан полностью отпала. Не оправдалась их нацистская «ставка» на межнациональную рознь в многонациональном Дагестане, которая, по мнению германского командования, облегчила бы прорыв как в Баку и Грузию, так и через Каспий. Этого не случилось. И далеко не в последнюю очередь – благодаря стойкости народов Дагестана.
В ходе одного из допросов пленных, заметив, что дагестанец не похож на русских, гитлеровцы удивлялись: «Ты же не русский, чего ты молчишь? Откуда ты?» Дагестанец ответил: «Мы все дети матери-Родины – России!»
Подводя итоги, проконстатирую, что в современных условиях Республика Дагестан, как самый южный российский субъект, непосредственно граничащий с некоторыми из участников международных и региональных центров силы, имеет значительный потенциал в определении и защите геополитических и геостратегических интересов России в Каспийском регионе. И, перефразируя геополитический императив Макиндера, скажу уже известную многим фразу: «Кто контролирует Дагестан, тот контролирует Северный Кавказ и тем самым владеет ключами от Причерноморья и Каспия». В случае успешного решения Москвой вышеназваных внутренних проблем Республики Дагестан Республика вполне способна укрепить слабеющие позиции России в регионе и взять на себя многие федеральные проблемы, возникающие на Каспийском направлении.
Айна Патимат Гамзатова, заместитель директора Правовой Академии СКФ РПА
Текст выступления на IV Международной научной конференции «Стратегия России на Кавказе в контексте глобальных вызовов и угроз».
