До сих пор не реабилитированы имена многих репрессированных.
С началом перестройки, а до этого во время оттепели, в нашей стране стали широко обсуждаться политические репрессии. До этого табуированная тема стала доступна для исследования и обсуждения. Так, шаг за шагом, открывались страшные подробности недавнего прошлого. Были приоткрыты секретные архивы, озвучены трагические цифры. То, о чём подозревали, оказалось правдой.
Действительно, сталинские жернова перемололи миллионы человеческих судеб. Ради высоких идей или безопасности страны, коллективизации и индустриализации с лёгкостью жертвовались «винтики» маховика, благополучие людей не считалось высшей целью. Часто повторялось, что «у нас незаменимых нет», а сам Хозяин, говорят, любил повторять, что "лес рубят – щепки летят". И летели щепки... десятками, тысячами, миллионами…
Среди прочих почти полному уничтожению подверглись и священнослужители. В Дагестане репрессии начались с имамов, алимов, потом «пропадали» и те, кто мог читать и писать по-арабски, совершать намаз. Официального противостояния власти и религии по Конституции вроде бы не было, но на практике, под разными предлогами, в том числе борьбы с иностранными шпионами, контрреволюционерами, уничтожался целый пласт верующих людей. Кто оставался в живых, всячески скрывал принадлежность к религии. Продержись советская власть ещё пару десятков лет, и наши бабушки, да дедушки, может уже не были бы такими усердными в намазе, а их потомки и вовсе отдалились бы от Создателя. По крайней мере, к этому всё шло: строй не так быстро как в начале зарождения, но всё же почти сумел подавить в людях тягу к Богу, заменив его суррогатом социалистической утопии.
Стали даже забываться предки, несправедливо осуждённые, высланные, расстрелянные. Если посмотреть на статьи, по которым их репрессировали, то их уже нет в Основном Законе. Стало быть, если нет контрреволюционной деятельности, значит, нет и тех, кого можно судить по этой статье, значит это не преступление. Поэтому, люди понесшие наказание за этот «грех», по современному законодательству больше не преступники, а их имена требуют очищения от обвинения. И это называется реабилитацией. Потомки и неравнодушные люди должны бы этим заниматься, но по разным причинам реабилитация проходит крайне медленно. А ведь сколько славных и великих имён должно очистить от приговоров! Этим будет показано, что подавляющее большинство репрессированных незаконно понесли наказание, то есть не были виновны по нашим меркам. И пусть никого не пугает термин «наша мерка». Во-первых, как мы сказали, по современному законодательству быть алимом не преступление. Во-вторых, нужно осуждать не за контрреволюционную деятельность, а именно за революционную. Ведь люди с оружием в руках выступают против сложившегося, как мы сейчас сказали бы, конституционного строя. Революционеры не хотят ждать эволюционного изменения общества, им нужны быстрые результаты. А это требует насилия и жертв. И, как показывает история, немалых. Вот это-то и есть преступление.
Пусть затея с реабилитацией кому-то не покажется несвоевременной или, ещё хуже, напрасной. Как раз в наше время активны новые «революционеры», следовательно, могут быть и новые политические репрессии. Поэтому, чтобы не путать подлинных сынов Отечества с их пародией, чтобы чётко отличать достойных людей нации от антигероев, нужно сказать, что: «Да, Хасан-Хильми Кахибский, Мухаммад из Ассаба, Абусуфьян Акаев и многие, многие другие шейхи, большие алимы, имамы были невиновны и перед Аллахом, и перед народом». И память о них должна быть чистой, как их имена, дела, жизнь.
