Кения
В январе 2006 года я был приглашён в столицу Кении Найроби на международную христианскую конференцию, организованную “SYNDESMOS” – Всемирным братством православной молодёжи. В ту пору я был православным священником и возглавлял Молодёжный отдел Курской епархии Русской Православной Церкви Московского Патриархата.
Несколько дней мы обсуждали важные проблемы, касающиеся методов работы с молодыми людьми. Наконец, конференция закончилась, и участники стали разъезжаться по домам. Обратный билет в Россию у меня был лишь через десять дней, поэтому я решил всё оставшееся время посвятить путешествию по Кении и Танзании, общению с людьми и изучению религий, которых в Африке необъятное множество. Здесь можно встретить и сикхов из индийского штата Пенджаб, и кришнаитов, и «свидетелей Иеговы». Но самыми распространёнными религиями в Африке являются Ислам и Христианство.
К тому времени я уже несколько лет изучал религии. Учился в религиозных учебных заведениях, читал книги по религиоведению, принимал участие в межрелигиозных конференциях и диалогах. И ещё пару лет назад стал понимать, что в Христианстве есть что-то недосказанное… Но вот – что? Именно поэтому я снова и снова углублялся в чтение книг, искал общения с представителями других религий, думал, спорил, молился…
Первый азан
Я помню, как после первой ночи в Африке, проснулся под звуки азана – призыва на молитву, раздающегося из мечети. За окном было ещё темно. Через полтора часа нужно было быть в храме – епископ пригласил служить вместе с ним литургию. Но, услышав незнакомые слова на арабском языке, я так и не смог заснуть. Быстро оделся и вышел из комнаты, на улицу ещё спящего города.
«Ашхаду ан ля иллаха илля-Ллах! Ашхаду анна Мухаммадан рассулю-Ллах! Аллаху акбар!» – разносится певучий голос муэдзина, звучащий с минарета и покрывающий всё вокруг. Приятное дуновение ветерка, шелест листвы, тёмные силуэты домов. Лишь редкие правоверные спешат на предутренний намаз.
Рассвет. Маленький посёлок допоздна плясал под звуки там-тама.
Теперь он начинает просыпаться.
Пастухи в лохмотьях, играя на флейтах, провожают стада в долину.
Девушки с кувшинами гуськом тянутся по извилистым тропам к источнику.
Во дворе марабута дети нараспев читают хором стихи Корана.
(Кейта Фодеба, Гвинея, “Рассвет над Африкой”)
Эти строки из зачитанной мною до дыр книги «Поэзия Африки» как нельзя точно отражали происходящее вокруг. Как мне тогда захотелось пойти вслед за этими людьми, в длинных белых одеждах, жертвующих предрассветным сном ради молитвы Всевышнему…
И вот теперь, когда конференция закончилась, я был свободен. И первым, что хотел сделать – было посещение мечети и общение с мусульманами. Мне было интересно прочитать не из книги все доводы «за» и «против» в извечном споре между мусульманами и христианами. Мне хотелось посмотреть на их жизнь, поведение, увидеть, как они молятся.
В 2005 году я уже посетил Исламскую Республику Иран, и после этого меня ещё больше потянуло к изучению Ислама. И вот теперь мне представилась замечательная возможность.
Крыша Африки
Уже на следующий день я покинул гостеприимную Кению и оказался в Танзании. Небольшой танзанийский городок Моши, в котором я очутился, называют «столицей Килиманджаро». Именно оттуда начинается путь на самую величайшую гору Чёрного континента, которую ещё величают «крыша Африки». Микроавтобус, на котором я приехал, притормозил у центральной мечети города.
– Конечная, выходим! – сообщил водитель.
Снова надеваю на плечи тяжёлый рюкзак и начинаю думать о поисках ночлега в городе. Хотя, какие могут быть поиски – вот же мечеть стоит! Вхожу во двор мечети и спрашиваю первого встречного африканца:
– Я русский путешественник. Можно мне сегодня где-нибудь здесь переночевать?
– О, а ты мусульманин?
– Нет, я христианин, – честно признался я.
– Вообще-то мы даём ночлег только мусульманам. Хотя, иди, поищи имама, это такой мужчина-индиец, спроси у него, может, разрешит.
Я начал поиски человека с индийской наружностью, и вскоре наткнулся на молодого паренька, который оказался сыном имама. Выслушав меня, он согласился помочь, и повёл куда-то в город, по узким улочкам, заваленным мусором.
Мы дошли до небольшого кафе, где сидело множество людей, которые пили чай.
– Подожди здесь, – скомандовал парень, – я сейчас его приглашу.
Прошло минут двадцать, прежде чем он появился вновь.
– Его тут нет. Не знаю, где он сейчас находится. Приходи в мечеть к вечеру.
Я решил не дожидаться вечера, а пойти сразу выяснять с кем-нибудь другим насчёт ночлега. Придя во двор, обнаружил во внутреннем здании небольшую комнатку, где мыли большую связку бананов несколько женщин, да за столом сидел мужчина преклонных лет и ел рис с жареной рыбой.
– Ассаламу алейкум! Можно у вас тут посидеть? Я жду имама, мне нужно спросить у него насчёт ночёвки.
Старик утвердительно кивнул, приглашая сесть на плетёное кресло, а женщины засмущались и ушли куда-то вглубь дома.
Лукман
Немного поев, я вышел во двор мечети и решил немного прогуляться по двору. Тут я заметил у ворот ещё одного белого парня с арабскими чертами лица и рюкзаком за спиной. Он вместе с каким-то человеком оживлённо беседовал с уже знакомым мне стариком. Подойдя поближе, я услышал, что путешественника волнует тот же вопрос, что и меня – место для ночлега. Но от старожила я ничего нового не услышал. Он всё повторял про имама, которого нет, про то, что надо ожидать, что без него никто нам не разрешит ночевать. Нас снова провели в уже знакомую мне комнату, где предложили посидеть и подождать.
– Владислав, – протянул руку я.
– Лукман, – ответил парень.
Лукман рассказал, что он – полицейский, живёт и работает где-то в Англии, что взял месячный отпуск и катается по миру. Только что он прибыл из Дар-эс-Салама, затем думает ехать в Найроби, оттуда лететь в Мьянму, потом, через Сингапур, в Мексику. В общем – отпуск у парня оказался насыщенным. Перед Дар-эс-Саламом он был на Занзибаре, остров ему понравился.
Ты можешь спать бесплатно
Пока мы общались, уже знакомый нам старичок встал, достал откуда-то ключи и позвал за собой. Он завёл нас в комнату для паломников, в которой кроме двух кроватей, небольшого столика и вентилятора ничего не было. Достав откуда-то две простыни, дедушка стал застилать ими матрасы с огромными дырами. После этого он вывел нас на улицу и спросил Лукмана: «Муслим?» – тот утвердительно кивнул головой. «Кристиан?» (христианин) – вопрос касался меня. Я тоже кивнул. Старик снова повернулся к Лукману и сказал: «С тебя по три тысячи шиллингов за ночь». Лукман сразу же отсчитал ему несколько засаленных купюр со слонами и носорогами. «А ты можешь спать бесплатно!» – вот такого поворота событий я не ожидал… Лукман, видать, тоже, так как на его лице отразилось искреннее недоумение. Старичок больше не сказал ни слова и удалился. Мы же вновь вошли в нашу скромную комнатушку и стали распаковывать рюкзаки.
Для меня до сих пор странно поведение того престарелого работника мечети. Имам точно не появлялся: почему же тогда он нам разрешил ночевать? И почему мне – бесплатно? Всё это выглядело для меня непонятным и загадочным.
Дух молитвы
Расположившись, мы вышли пообедать в небольшое кафе, затем снова вернулись в мечеть, потому что приближалось время намаза. Так как мусульмане проявили ко мне гостеприимство, я решил не оставаться в комнате и пошёл в мечеть на намаз. Тем более, что мне как раз хотелось проникнуться именно духом Ислама, а не просто энциклопедической информацией из книг. А дух любой религии – это дух молитвы. Именно тогда ты понимаешь, насколько искренни эти люди. Зайдя внутрь, я стал у стены и простоял там всё время молитвы. Когда намаз был завершён, Лукман, увидев меня, приятно удивился. Вместе с ним мы вышли из мечети во двор за обувью, и я попросил его научить меня делать омовение перед намазом. Он показал мне, как нужно правильно совершать «вуду» – малое ритуальное омовение, и сам намаз.
Когда пришло время «иша» – ночного намаза, я снова пошёл в мечеть вслед за Лукманом. Не знаю, что меня побудило к этому, но я совершил омовение и пристроился в мечети в один ряд с англичанином. Он лишь заулыбался. Мы подождали, пока придёт имам – тот самый, с индийской внешностью. «Альхамду лиЛляхи раббиль `алямин…» – начал имам намаз… я не понимал многих слов, но повторял за ним все телодвижения.
С умиротворённостью на душе я вышел из мечети в тёплый африканский воздух. То, что сейчас со мной произошло, было необъяснимым. С точки зрения христиан – я совершил большой грех, так как «молился с иноверными». Но я не чувствовал тяжести греха. Наоборот, я проникся невыразимой лёгкостью. И пусть я точно не знал слов молитвы, я молился по-своему, просил у Всевышнего наставить меня на путь Истины…
Владислав Сохин
