«Хамелеон»
Пробежав длинный коридор, Али очутился на улице. Подняв голову к небу, прищурив глаза, он спешно покрутился вокруг себя, наконец-то поймал солнечный лучик и… «Ааааапчихх!» Он громко чихнул и с наслаждением произнёс: «Альхамдулиллах!»
– Ярхамукаллах! – ответили ему как-то неожиданно, отчего он немножко вздрогнул и смутился. Повернувшись, он увидел библиотекаршу, уже стоявшую совсем рядом.
Яхдиякумуллах, – сказал он чуть слышно, а про себя подумал: – Как я не заметил её раньше? – и может даже и покраснел, но об этом никто не мог знать, так как он был смуглым ещё и летнее солнышко постаралось. Впрочем, они с солнцем дружили, так считал Али и с радостью подставлял солнцу то лицо, то спинку, то живот… он любил загорать.
У Али были густые чёрные волосы и к тому же волнистые – это непослушная шевелюра доставляла ему много неприятностей, он очень критично относился к своей внешности. Али был немного полноват, но очень шустрым прозорливым мальчишкой, не по-детски серьёзным и умным выражением лица. Несмотря на полноту тела, лицо было худощавое, с широко расставленными большими глазами. Глаза его имели особенность менять оттенок. Кто-то из взрослых, заметив эту особенность глаз Али, сказал, что это глаза-хамелеоны. С тех пор дети подхватили это слово и дали Али кличку «Хамелеон». Али спокойно относился к такой кличке до тех пор, пока он не прочитал одноимённый рассказ Чехова, но виду не подавал, понимал, что ребятам просто нравится это необычное слово. А про себя он называл себя «нескладёхой».
– Ну что, опять всю ночь не спал? Всё прочитал, до последней строчки? – спрашивала Хадижат (так звали библиотекаршу), отворяя замок на дверях библиотеки. Она ничего не поняла из того, что Али пробормотал себе под нос в ответ. Но знала, что он очень ответственный и серьёзный мальчишка, к тому же активный читатель библиотеки. Её лишь не устраивала его излишняя застенчивость и немногословность. Дети с такими знаниями и интересами, как Али, должны говорить чётче, громче и помногу, – считала Хадижат. Ведь с его читательскими запросами, он должен знать много интересного и наверняка знал, она была в этом убеждена. Хадижат удивлялась художественному вкусу мальчишки, он на удивление разносторонне и правильно развит, ведь Али учился всего лишь в седьмом классе, а столько всего прочитал, что она уже затруднялась ему что-либо предложить.
– Будешь брать книжку? – спросила Хадижат, хотя заранее знала ответ. Али утвердительно кивнул.
– Тогда, давай договоримся: на все мои вопросы ты будешь отвечать чётко и громко, чтобы я слышала, иначе я подозреваю, что ты проглотил язык, – сказала Хадижат и улыбнулась. Али в замешательстве высунул кончик языка, а глаза чуть не вылезали наружу, питаясь рассмотреть язык. Вдруг он резко отдёрнул себя, поняв свою оплошность, сконфузившись, быстро перевёл взгляд на Хадижат и оба они рассмеялись.
– Али, я, конечно же, тебе доверяю, но всё же должна проверить, действительно ли ты читаешь книги, ведь возвращаешь ты их очень быстро. Неужели ты за вечер можешь прочитать такую солидную книгу, – указала она на книгу Приставкина «Ночевала тучка золотая…»
Али по привычке хотел было помяться, но вспомнив, с чего началась их беседа, передумал:
–Я первый рассказ немножко почитал и мне он показался неинтересным, но вот второй, ну, про эту тучку золотую, я дочитал до конца, – смутился опять Али.
– И что там, про тучку эту золотую, много написано?
– Нет, книга не про тучку, вернее, не совсем про тучку, вернее, совсем не про тучку, – заговорил Али скороговоркой.
– Ну-ну, успокойся, давай по порядку, – порадовалась Хадижат его пылу и готовности отвечать.
Так прошло всё лето Али. Он утром отводил сестрёнку в садик и по традиции ждал Хадижат у дверей библиотеки, пока она её откроет. За лето у Али набрался солидный багаж прочитанных книг. Хадижат удивлялась, как он всё успевает, ведь она знала, что он единственный помощник у матери, а отец уехал куда-то на заработки и не вернулся. От переживаний мать в последнее время болела часто, всё хозяйство легло на плечи Али и бабушки, об этом знали все в селе и сочувствовали семье Али.
Никто не мог и догадаться о том, что книжки эти он читал вслух своей больной матери. Это она развила в нём художественный вкус и привила ему любовь к чтению, ведь когда-то она работала школьным библиотекарем и с тех пор приохотилась к чтению, что и перенесла на сына. Али читал ей книжки не только вечерами, но и ночью, когда она мучилась приступами, пытаясь её успокоить, порой у него получалось. Он не мог уснуть ночью, зная, что мать мучается и лишь только когда она уснёт, он уходил в детскую комнату, где мирно сопела его сестрёнка, еще ничего непонимающая. Но и в детской он не сразу ложился спать. Али нравились эти тишина и полумрак, ведь он мог теперь уединиться, поразмышлять и «поговорить» со Всевышним. Вот и сейчас он как всегда бережно поправил одеяльце сестры и поцеловал её в щечку, она в ответ поморщилась и повернулась на другой бок. Али хоть и ругал сестрёнку, когда она капризничала, всё же очень любил её и старался защитить от всего. Ему всегда помогала вера во Всевышнего, он чувствовал Его помощь. Ну вот Али завершил ночной намаз, провёл руками по лицу и сел поудобнее. Он вознёс руки к небу и начал читать дуа (мольба, обращённая к Богу), которую он прочёл из книги Саида-Афанди (к.с.) «Назмаби»:
За все деяния и слова, которыми Ты не доволен,
Прости нас, грешников, Аллах, о милости Твоей мы молим.
Сердца, забывшие Тебя, устам грешить давая волю,
И каждый нечестивый шаг, и зло, что сделано рукою.
Глаза, смотревшие на то, на что смотреть Ты не дозволил,
И уши, слышавшие то, чем не был Ты, Аллах, доволен.
За то, что я согласен был с тем злом, что предо мной творилось,
За каждый вздох, что сделан был, забыв Тебя, Аллах, прости нас.
Прости, Всевышний, мою слабость, прости отца, Аллах, и сделай так, чтобы он скорее нашёл дорогу домой. Облегчи страдания моей матери и одари её здоровьем. Одари сестру мою иманом. Ты научи меня, Аллах, отличить праведное от греховного. Прости, Аллах! Астагфируллах... – проводя руками по лицу, Али идёт к своей кровати и ложиться спать, но мысли… мысли…
В эти минуты Али вспоминал то счастливое время, когда они с отцом заучивали разные дуа, как отец учил его совершать намаз, как вместе ходили в мечеть на джамаат-намаз. Отец Али успел научить его многим обязанностям маленького мусульманина, а затем отправил и в медресе обучаться Корану. За всё это Али мысленно благодарил отца и это помогало ему отпустить обиду за долгое его отсутствие. К тому же, мама любила повторять: «Научись заранее всё всем прощать». С такими размышлениями о жизни почти каждый раз засыпал Али.
Так прошли годы…
ЕГЭ и выпускной позади, Али уже студент Медицинской Академии, как и мечтал, но ничего из происходящего его не радовало. Больше он переживал за мать и всё думал, не вернуться ли ему в село.
За это время Хадижат стала ему родным человеком и доброй наставницей, помогала разными советами по хозяйству, предлагала разные книжки для сестрёнки, чтобы и та приохотилась к чтению. А когда Али уезжал учиться, она обещала присмотреть за сестрёнкой и навещать мать. Последними её наставлениями были слова, сказанные, провожая Али, в город: «Ты верь, что бы ни было и жди, несмотря ни на что!» «Всю свою сознательную жизнь я этим и занимаюсь», – подумал он, а вслух выразил благодарность за всё.
Поглощенный грустными мыслями, Али, редко принимал участие в забавах своих сокурсников. Даст ли ему кто щелчка, пытаясь его вывести из пучины мыслей, дёрнет ли за пиджак, он и не заметит, лишь сморщится и обернётся, посмотрит рассеянно своими глазами-хамелеонами, кто это сделал, а того и след простыл. И никто из ребят не разглядит печаль в его глазах, лишь рассмотрят, как глаза меняют оттенок и ещё больше начнут веселиться, крича уже давно поднадоевшее ему, «Хамелеон! Хамелеон!»
И вот сейчас тоже он был в плену своих нерадостных мыслей о больной матери, о потерявшемся отце, о сестрёнке и бабушке… как они там без него? Как во сне услышал Али: «Хамелеон, там в коридоре тебя спрашивает какой-то мужчина». Он машинально забрёл в коридор, не прерывая ход своих мыслей. Лишь пронеслась одна чужеродная, основной массе, мысль: «Наверное, кто-то из селян привёз ему продукты. Хадижат давно хотела отправить, видимо, нашёлся попутчик». Али начал искать глазами, кто бы это мог быть, но никого знакомого не увидел, лишь через мгновенье поймал на себе взгляд незнакомого ему ранее мужчины. Мужчина был взволнован, Али подошёл к нему… За секунду в голове пробежала масса неприятных, даже страшных мыслей:
– Салам алейкум! Что-то случилось? – спросил он чужим голосом и замер, наконец-то различив в мужчине родные черты. – Отеец?
– Ваалейкум салам, сынок! Прости, я… ты узнал меня… я – что-то…
Али крепко сжал отцу руку и ощутил как отец тянет его к себе. Они обнялись. Долго разглядывали друг друга, и заново обнимались.
«Я верил, я знал, что Всевышний меня не оставит! Знал, что обязательно поможет!.. Альхамдулиллах! Альхамдулиллах!», друг за другом проносились в голове Али мысли благодарности Всевышнему.
Они ещё долго стояли и смотрели друг на друга, не находя слов. Вывел их из этого состояния небрежно, но очень громко брошенные кем-то из сокурсников, слова: «Хамелеон, что за бомж к те прицепился?»
Али хотел было размахнуться и со всей силы дать ему по лицу, но вовремя остановился, вспомнив мамины слова: «Научись заранее всем всё прощать». Отец Али, действительно, был одет немного небрежно, и простоват на вид. Но Али это волновало меньше всего, он был счастлив вновь обрести полноценную семью и вместо удара все услышали ответ Али. Он с наслаждением произнес:
– Альхамдулиллах!
