Взывания поэтов к Аллаху.
Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Достоевский, Толстой – имена этих великих русских поэтов и писателей известны всему миру. Их произведения – золотой фонд мировой классической литературы. Но, наверно, не все почитатели их таланта знают, что эти люди уделяли большое внимание в своем творчестве Исламу.
Русско-турецкая война 1829 года завершилась Адрианопольским миром в канун 1500-летия переноса Константином Великим столицы из Рима в Византию. Перед этим 8 августа русские без боя вошли в Адрианополь, остановившись перед незащищённым Стамбулом.
Участниками этих событий оказались два великих поэта и дипломата – Пушкин и Тютчев. Пушкин с войсками генерала Паскевича вошел в Арзрум, Тютчев представлял русскую дипломатию в Европе. Отход русских от Стамбула Пушкин связал с походом князя Олега на Царьград в IX в. Стихотворение «Олегов щит» – предупреждение государю и потомкам:
Когда ко граду Константина
С тобой, воинственный варяг,
Пришла славянская дружина
И правила победы стяг,
Тогда во славу Руси ратной.
Строптиву греку в стыд и страх,
Ты пригвоздил свой щит булатный
На цареградских воротах.
Настали дни вражды кровавой;
Твой путь мы снова обрели;
Но днесь, когда мы вновь со славой
К Стамбулу грозно притекли,
Твой холм потрясся с бранным гулом,
Твой стон ревнивый нас смутил,
И нашу рать перед Стамбулом
Твой старый щит остановил.
Чудом явились строки «Олегова щита»:
«Аллах! Пролей на нас Твой свет!
Краса и сила правоверных!
Гроза гяуров лицемерных!
Пророк твой – Магомет! …».
«О наша крепость и оплот!
Великий Бог! Веди нас ныне,
Как некогда Ты вёл в пустыне
Свой избранный народ!».
Глухая полночь! Всё молчит!
Вдруг … из-за туч луна блеснула –
И над воротами Стамбула
Олегов озарила щит!
Великие поэты взывали к Аллаху и памяти вождя русских Олега, предупреждая горячие головы по обе стороны Чёрного моря о пагубной мечте завоевания Стамбула-Константинополя и о гибельности движения Османской империи за Чёрное море на Россию. С утратой веры и традиций связывает Пушкин оживление возмутителей равновесия между Турцией и Россией (1830):
Стамбул гяуры нынче славят,
А завтра кованной пятой,
Как змия спящего, раздавят,
И прочь пойдут и так оставят.
Стамбул заснул пред бедой.
Стамбул отрёкся от Пророка;
В нём правду древнего Востока
Лукавый Запад омрачил –
Стамбул для сладостей порока,
Мольбе и сабле изменил.
Стамбул от поту битвы
И пьёт вино в часы молитвы.
Там веры чистый дух потух.
Там жёны по базару ходят,
На перекрёстки шлют старух,
А те мужи в харемы вводят
И спит подкупленный евнух.
Пришло наказание:
Аллах велик!
К нам из Стамбула
Пришёл гонимый янычар –
Треща в объятиях пожаров.
Валились домы янычаров;
Окровавленные зубцы
Везде торчали; угли тлели;
На кольях скочась мертвецы
Оцепенелые чернели.
Аллах велик! – Тогда султан
Был духом гнева обуян.
Появились «Подражания Корану» А. Ротчева (1828), «смелые» подражания Пушкину по форме. Его произведение посвящено созданию Творцом «небес и человека»; ниспосланию Пророку Мухаммаду (салляллаху аляйхи васаллям) «созданья тайны» и «благого слова»; вере в судьбу и «Судный день», «Всесильности Творца» и «строптивости богача».
Может быть, не случайно прервалось давнее знакомство автора с Пушкиным и его кругом после неуважительных слов, высказанных им о государе Николае в присутствии Пушкина.
Знакомый Пушкина А.Ф. Вельтман публикует стихотворение «Мухаммад», посвященное жизненному пути Пророка (салляллаху аляйхи васаллям). В нем звучат слова о грядущем Рае:
Восток! Тебе на лоне Абраэма
Отверсты горние, сапфирные врата.
И вечный цвет любви под пальмами Эдема
Готовит сладкие объятья и уста!
В историю вошли слова Вельтмана, которые он сначала сказал Пушкину и его знакомым, навестившим его больного в Кишинёве, а потом отдал записку с теми же словами о Пушкине, «плащ которого накроет всю Россию». Может быть, Пушкин вспомнил аят Священного Корана, обращённый к Пророку Мухаммаду (салляллаху аляйхи васаллям): «О ты, завернувшийся в плащ свой! Встань и увещевай!».
Лермонтов рано вошёл в мир Ислама с пушкинским «Кавказским пленником». Его с детства покорил Кавказ, открывший ему Восток: «Начал учиться по-татарски, язык, который здесь необходим, как французский в Европе... Я многому научился у азиатов, и мне бы хотелось проникнуть и таинства азиатского миросозерцания, зачатки которого для нас малопонятны. Но поверь мне, там, на Востоке, тайник новых откровений». Предсказание Пророка Мухаммада (салляллаху аляйхи васаллям) о том, что после него будет три века движения и десять веков отступления, а затем нового движения (XXI в.), угаданы в его песне «Спор», где сказано:
Род людской там спит глубоко
Уж девятый век.
Восточная песня «Измаил-Бей» - одна из самых ранних Лермонтова. Она создана в 1832 г., когда имамом Чечни и Дагестана стал Шамиль, воевавший с русскими. Измаил принял новую веру, но, не считаясь с нравами русских, ушёл назад. С радостью его встречает брат и вождь Росламбек:
«Велик Аллах и Магомет» –
… Сама могила
Покорна им! В стране чужой
Мой брат храним был их рукой: –
Вы узнаёте ль Измаила?
Между врагами он возрос,
Но не признал он их святыни …
О веротерпимости стихи Лермонтова «Я к вам пишу случайно …» (1840):
… Я жизнь постиг;
Судьбе, как турок иль татарин,
За всё я равно благодарен;
У Бога счастья не прошу
И молча зло переношу.
Быть может, небеса Востока
Меня с ученьем их пророка
Невольно сблизили …
У речки, следуя пророку,
Мирной татарин свой намаз
Творит не поднимая глаз …
На войне нет атеистов, на войне часто говорят о судьбе и смерти, о том, что иным дано угадать смерть человека. Об этом рассказ Лермонтова «Фаталист»: «Рассуждали о том, что мусульманское поверье, будто судьба человека написана на небесах, находит и между ними христианами, много поклонников». Поручик Вулич на пари выстрелил себе в лоб, пистолет дал осечку. Проигравший пари Печорин сказал Вуличу: «Отчего мне казалось, будто вы непременно должны нынче умереть». Так и случилось: ночью Вулича разрубил саблей пьяный вахмистр.
В «Подражаниях Корану» пушкинские слова «молитву смиренно твори» относятся к Пророку Мухаммаду (салляллаху аляйхи васаллям), потом поэт напишет о «молитве» своей няни, Арины Родионовны, у Лермонтова – к каждому из «следующих пророку». Слова «не поднимая глаз» – это азбука искренне верующего. Лермонтова, быть может, «невольно сблизили» с Исламом «небеса Востока», а Пушкина - прапрадед «Ибрахим» (Ганнибал) или полный поэзии «небесный Коран».
В «Сияющем Коране» и первой части «Подражаний Корану» Пушкина звучат клятвы Бога. Лермонтов создал «Демона. Восточную повесть». Для обольщения дочери Синодала Тамары Демон лишил жизни её жениха, дал лицемерные клятвы:
Клянусь я первым днём творенья,
Клянусь его последним днём,
Клянусь позором преступленья
И вечной правды торжеством.
Здесь вера в Судный день,
Где правда восторжествует над позором преступленья.
Хочу я с небом примириться,
Хочу любить, хочу молиться,
Хочу я веровать добру.
Слезой раскаянья сотру
Я на челе тебе достойном
Следы небесного огня;
И мир в неведенье спокойном
Пусть доцветает без меня!
Ф.М. Достоевский говорил о проникновении Пушкина в дух Корана, может быть, первого из поэтов, назвавшего Ислам мировой религией, а не созданной Пророком Мухаммадом (салляллаху аляйхи васаллям).
Владимир Соловьёв, автор книги «Магомет: Его жизнь и религиозное учение», поражённый любовью Пушкина к Пророку Мухаммаду (салляллаху аляйхи васаллям), сказал: Не каждому дано слышать Священный Коран, как Пушкину, Лермонтову, Тютчеву... Гоголь читал лекции студентам об идеальном правителе «Аль-Мамуне, говорил об «огненных словах Корана».
«Историчнее Пророка», может быть, только Священный Коран и Сунна Пророка Мухаммада (салляллаху аляйхи васаллям). Пушкин, говоривший, что «история принадлежит поэту», в одно и то же время автор «Подражаний Корану» и Пророку Мухаммаду (салляллаху аляйхи васаллям), подражаний арабскому («Отрок милый, отрок нежный...»), подражаний итальянскому («Как с древа сорвался предатель ученик...»), подражаний древним. История, к созданию которой стремились и будут стремиться летописцы, историографы, археологи, написана Творцом задолго до создания Земли и «множества миров».
По материалам духовно-просветительского журнала «Ислам».
